Наш путь лежал из Бискры, знаменитой столицы фиников, в другой оазис Алжирской Сахары - Туггурт. Мы покинули Бискру в семь часов утра, но в этих широтах даже в такое раннее утро уже жарко. Едва мы отъехали от оазиса, и пейзаж, словно по мановению волшебной палочки, неузнаваемо меняется: появляются огромные песчаные дюны, и даже воздух пахнет как-то по-особому. Запах острый, будто песок поджаривают на гигантской сковороде. Мы то и дело сверяем путь по карте: все верно, в этих местах пролегает кромка Большого Восточного Эрга. К западу, на границе с Марокко, раскинулся Большой Западный Эрг - другое крыло Сахары. Южнее также несколько обширных участков, обозначенных тем же словом - эрг. Эти эрги напоминают море в штиль, хотя встречаются и штормовые валы. И валы, и мелкая зыбь перемешаются медленно, незаметно для глаза.
Солнце палит немилосердно. Через каждые два три часа останавливаем машину, чтобы встряхнуться. На нас рубашки с длинными рукавами, широкополые шляпы сахарского образца, легкие фланелевые брюки и плетеные тапочки.
Желтые волны эрга остались позади, теперь вокруг расстилается каменистая, покрытая серо-коричневой щербатой плиткой местность. Кое-где встречаются проплешинки слежавшегося песка. Указателей на дороге мало. Только километровые столбики, которые в сахарской глубинке ставятся не как обычно, через каждый километр, а через десять.
К полудню поднимается ветер, который с каждой минутой усиливается. Он гонит через дорогу песчаную поземку. Машина вздрагивает от резких порывов. Я снижаю скорость, чтобы переждать особенно злые удары ветра. Мельчайшие песчинки, несмотря на то, что окна плотно закрыты, проникают внутрь и, как злая таежная мошкара, жалят лицо и шею. Вскоре от поднятого песка вокруг наступил полумрак. Я вынужден был притормозить у обочины. На небе ни облачка. Из светло-синего оно превратилось в пепельное. Вместо солнца на мутном небосклоне едва светилось грязноватое пятно. Внутри машины становилось невыносимо душно, но приоткрыть окна все равно было нельзя. Так и сидели мы в заточении, отгородившись от рассвирепевшей Сахары тонкими стеклами. Внезапно за окном послышался тихий нарастающий гул, похожий на работу двигателя. Звук креп, становился все пронзительнее, пока вдруг не загудел глухим басом.
Алжирские друзья рассказывали мне об этом явлении, характерном для сахарских дюн. Арабы называли его дазиф, а жители пустыни до сих пор считают, что так объявляют о своем появлении джинны Сахары.
Во время поездки мы слышали эти голоса и в других уголках Сахары. Однажды, находясь значительно южнее места, где ураган остановил нашу машину, я стал улавливать звук, похожий на рев реактивного самолета. Взглянув на небо, я убедился, что там нет самолета. Вскоре звук оборвался. После этого мне стало ясно, что это подал голос джинн.
В природе песни песков нет никакой тайны. Звуки возникают, когда верхние слои песка на дюнах начинают двигаться. Причиной этого может быть легкий ветер или даже путник, ступивший на гребень бархана. Этого достаточно, чтобы привести в движение массу песка.
Часа через два ураган стал стихать, хотя небо до конца дня оставалось затянутым мутноватой дымкой. Дорога была покрыта сплошным слоем песка, на котором машина оставляла такой же четкий след, как по первому снегу. По такому шоссе ехать вдвойне опасно, поскольку даже при легком торможении машину может занести в кювет. Но все же дорога куда лучше караванной тропы, которую только опытный проводник может разглядеть после песчаного урагана. Вероятно, надо вырасти в пустыне, знать малейшие ориентиры, много раз пройти сахарскими тропами, чтобы безошибочно неделями пробираться в море песков и камней и вывести, наконец, караван точно к колодцу или лагерю кочевников. Но не все переходы завершаются успешно. О трагедиях в пустыне напоминают и древние погребения, и могилы, которые появились здесь совсем недавно.
В Туггурт прибываем уже под покровом ночи. Оазис приветствует нас бледными, мигающими огнями. Здесь, в окрестностях Туггурта, работают советские специалисты-гидрогеологи. Они ищут воду, прокладывая глубокие, до 1000-1500 м, колодцы. Пройдет какое-то время, и на месте безжизненных песков, которым дадут жизнь пробуренные ими скважины, зазеленеют поля, встанут новые рощи финиковых пальм.
Оставить комментарий
Вы должны зарегистрироваться, что бы оставить комментарий.
